если подумать, я вру с самого детства.
самая ранняя ложь, которую я помню, датируется детским садом, мне было не больше пяти лет. я качалась на веревочной леснице - как на качелях, упала, и лесница протащила меня по земле. когда нянечка увидела мою расцарапаную спину, она спросила: это я так на кольцах упала? я сама не понимаю, почему сказала "да", вероятно, это было проще, чем объяснять.
следующее, что я хорошо помню: полгода назад у меня умер попугайчик. мне 10-12 лет. мы поругались с сестрой. не могу точно вспомнить, ударила ли я ее, или что-то сказала, но в итоге она прибежала домой вся в слезах. опять не помню, расстроилась ли я из-за того, что сделала сестре плохо, или мне стало стыдно, но домой я вернулась минут через 10-20 и тоже заплаканая. когда меня спросили, что со мной-то случилось, я так и не смогла найти в себе силы объяснить, что это из-за того, что я расстроила сестру, и соврала, что вспомнила попугайчика.
в конце восьмого - середине девятого класса я правда старалась не врать. увы.
теперь я вру автоматом.
- Чьи сигареты?
- Не знаю.
- Ты куришь?
- Нет.
- Сестра курит?
- Не знаю.
- Что случилось?
- Ничего.
и так далее. если спросить у меня какую-то бытовую мелочь, типа, есть ли у меня запасная ручка, вероятно, я сначала совру, а потом обдумаю вопрос. так получается.
я пришла к выводу, что ложь - это легко. это не так напрягает, как правда. более того, это удобно.
самая ранняя ложь, которую я помню, датируется детским садом, мне было не больше пяти лет. я качалась на веревочной леснице - как на качелях, упала, и лесница протащила меня по земле. когда нянечка увидела мою расцарапаную спину, она спросила: это я так на кольцах упала? я сама не понимаю, почему сказала "да", вероятно, это было проще, чем объяснять.
следующее, что я хорошо помню: полгода назад у меня умер попугайчик. мне 10-12 лет. мы поругались с сестрой. не могу точно вспомнить, ударила ли я ее, или что-то сказала, но в итоге она прибежала домой вся в слезах. опять не помню, расстроилась ли я из-за того, что сделала сестре плохо, или мне стало стыдно, но домой я вернулась минут через 10-20 и тоже заплаканая. когда меня спросили, что со мной-то случилось, я так и не смогла найти в себе силы объяснить, что это из-за того, что я расстроила сестру, и соврала, что вспомнила попугайчика.
в конце восьмого - середине девятого класса я правда старалась не врать. увы.
теперь я вру автоматом.
- Чьи сигареты?
- Не знаю.
- Ты куришь?
- Нет.
- Сестра курит?
- Не знаю.
- Что случилось?
- Ничего.
и так далее. если спросить у меня какую-то бытовую мелочь, типа, есть ли у меня запасная ручка, вероятно, я сначала совру, а потом обдумаю вопрос. так получается.
я пришла к выводу, что ложь - это легко. это не так напрягает, как правда. более того, это удобно.